Трезвон прокатился по пустой клинике, привнёс в предельно белый цвет стен ещё нотку безличности и оторвал Адольфо от написания очередного бессмысленного письма.
Он так и не решил, будет ли уместно подписаться "А.Валетти, твой брат", "с любовью, твой Адольфо" или просто "ответь немедленно, я с ума схожу". Один тот факт, что последний вариант был отметён не сразу, говорил о многом.
Убрав письмо в сейф, он пересёк прохладный в своей стерильности коридор и выглянул наружу через смотровую щель.
- Чем могу помочь? - спросил он у наблюдаемой пустоты.
- Мистер, мистер, вы хороший врач? - раздался звонкий голосок существенно ниже линии взгляда. - Мне нужен самый лучший!
Адольфо совсем не устало вздохнул и принялся отпирать замки. Когда он открыл дверь, с порога на него уставилась самая взъерошенная девочка, что он видел в жизни. Явно смешанных кровей и из небогатой семьи - одна из сотен девчонок Гарлема.
В руках она держала одеяльный кулёк, из которого торчал чёрный подёргивающийся нос.
Валетти пошире открыл дверь, пропуская пациента и его хозяйку внутрь. Он знал, что не откажет, ещё когда услышал голос. Такие храбрые, напористые и беззащитные всегда из него верёвки могли вить.
- Оружие есть? - спросил он, посмеиваясь над самим собой.
Девчонка с самым серьёзным видом продемонстрировала нож-бабочку.
Действительно, одна из сотен.
Спустя пятнадцать минут Адольфо накладывал гипс на переднюю лапу очень пятнистой и очень напуганной дворняги. Пёс глядел прямо перед собой с таким видом, будто надеялся неотрывным взглядом упросить столик с инструментами помочь ему исчезнуть навсегда. Девочка - Энни, как она представилась, - обнимала его за шею, шептала что-то в оттопыренное ухо. Прядь её волос щекотала Адольфо запястье, пока он один за другим накладывал смоченные гипсовые бинты, скрывая тощую лапу в быстро твердеющем лубке.
- Вот и всё. Сейчас подождём, чтоб схватилось, и можешь забирать своего героя.
Адольфо не знал, как вести себя с детьми. Ему казалось, что им требуется какое-то особое обращение, но нужным языком он не владел.
Может, поэтому София от него отдалилась?
Постучав по гипсу и убедившись, что он совершенно каменный, Адольфо снял со стола пёсика и отошёл к раковине. Снял одноразовый бинт, которым во время работы скрывал от наблюдателей увечье, помыл и продезинфицировал руки, наложил новый бинт.
- Через месяц приноси его снять гипс. И следи за ним получше, не позволяй ему больше прыгать из окна.
Энни кивала, делала серьёзные глаза и косилась на его руки.
- Мистер, а что у вас под повязкой?
- Разве ты не знаешь? - Адольфо повёл правой рукой над левой, неуловимо двинул пальцами. - Конфетка.

Он успел подписать конверт и уже занёс его над аккуратной стопкой корреспонденции, когда в дверь снова позвонили.
Пришёл Лэнс-Ключник, отгремевшая гроза всех замков и сейфов, что дешевле тысячи долларов. Сейчас он слишком много пил, чтоб хорошо работать, за что и поплатился.
Снимая швы с отлично зажившей раны на животе, Адольфо снова вынужденно слушал громкие возмущённые высказывания.
- Всё брюхо мне исполосовал, скотина. А я что, я же не специально! Я пьян был, вот и не смог тот сейф вскрыть. А старший сразу за ножи. Не поверил, что я пьяный был, решил - филоню. У-р-род!
Кивая, Адольфо аккуратно подцеплял пинцетом, перерезал ножницами и вытаскивал шёлковые петельки. Он не считал пьянство на рабочем месте уважительной причиной, но не спорил. Вряд ли Лэнсу хотелось слышать, что он был не прав.
Линия шва привела Адольфо к боку Лэнса. Осторожные чиканья ножниц и тихое сосредоточенное дыхание доктора полностью заглушались громогласным медвежатником.
"Ну разве сложно всего лишь написать две строчки? - думал Адольфо. Обычно он не позволял себе отвлекаться даже во время простейших операций, но слишком накрутил себя в последнее время. - Просто написать: я жива, всё хорошо, не ищи. Или: всё плохо, но всё равно не ищи. Я бы хоть знал, где она и что с ней".
Думал, но знал: такое письмо заставило бы его всю планету перетряхнуть.
София не отвечала на его письма уже три года. Сначала он думал, что она не находит времени. Потом вспоминал, не обидел ли чем сестру. Потом твердил себе, что София забывает писать. Потом грешил на почтальонов. Потом счёл, что она вышла замуж и порвала с прошлым. Пачками перебирал утешительные, логичные, вполне возможные объяснения.
И места себе не находил.
Привычная тревога жила где-то в районе диафрагмы, почти не беспокоя, но и не давая о себе забыть.
- А, док, - значительно тише сказал Лэнс, чем привлёк внимание Адольфо. - Ты про дамочку спрашивал, я её видел вроде как. Третьего дня. В клубе одном.
Адольфо закрыл глаза и несколько секунд не открывал их. Ему нужно было закончить работу.
Закончить работу - и только потом спрашивать о своей пропавшей неизвестно куда обожаемой сестре.
Взломщик, изогнувшись, сунул руку в нагрудный карман Адольфо и ловко извлёк оттуда бережно хранимую Валетти фотографию.
- Вот точно она! Расфуфыренная только, вся в блёстках. И со спиной голой, у-ух! - Лэнс причмокнул.
"Мне нужно закончить работу", - напомнил себе Адольфо. Чистым пинцетом он выхватил фотографию Софии из рук медвежатника и продолжил трудиться.
- В каком клубе? - спросил он ровно.
- Да в "Коттоне". Поёт она там. И задом виляет, музыкально так. Бо-жест-вен-но! И голая спина так сверк-сверк!
Адольфо снова кивнул как можно суше. Последняя шёлковая петелька была снята. Ватка и перекись ждали своего часа.
- А сейчас, Лэнс, нужно будет продезинфицировать шов. И мне придётся тебя зафиксировать.
Лэнс крякнул, поёрзал. Глянул на ремни.
- А, давай уж, раз иначе никак. Но чтоб никому!
Адольфо молчал о многом. О том, кто из почтенных методистов лечил у него стыдные болезни. О том, как ему не хватает сестры. И о том, что грозный Лэнс-Ключник просто ужасно боится щекотки.

Среди завсегдатаев клуба оказалось очень много тех, кто "прошёл починку" у доктора Валетти. Адольфо то и дело хлопали по плечу, предлагали выпить или рассказывали про коленную чашечку, которая, ей-богу, как новая стала. Он улыбался, потому что считал нужным улыбаться, а взглядом прикипел к сцене.
София поёт тут? В неприличном виде? И что-то там было про спину.
Адольфо очень чётко запомнил слова Лэнса, но предпочитал напустить на них дымку невспоминания.
Он даже не знал, хочет ли увидеть сестру или боится. Что она делает здесь?
С горькой усмешкой вспоминались те годы, когда он выкладывался на полную, мечтая оснастить клинику, обустроить жилые комнаты, сотворить уютное семейное и тёплое место. Место, куда можно будет пригласить столь романтичную и хрупкую девушку. Где ей будет хорошо. Где она получит всё то, чего была лишена.
Не успел.
Когда дежурные письма, в которых всё же проскальзывали отблески той замечательной неуёмной натуры, что так любил Адольфо, прекратились, он ждал полгода. А потом сорвался в Тоскану и, наверное, был ужасно груб с их бедной тётушкой.
Она сказала, что поклялась не говорить, где София. И твёрдо стояла на своём.
Пришлось уехать. И продолжать писать, не получая ответа, будто ничего не случилось.
- Уважаемые зрители! Только для вас и для вашего наслаждения поёт прекрасная Велвет Валентайн! - объявил излишне холёный субъект.
И луч прожектора бестрепетно осветил воплощённый страх Адольфо Валетти, врача, который, казалось, не думает о себе, как о смертном человеке.
София. Такая красивая, что смотреть больно.
Выросла, так выросла. Он видел фотографии, но это ведь совсем не то.
Адольфо окаменел. Окружённый бархатным голосом, он не двигался, не дышал и не думал ничего, кроме одной мысли. "Сидеть на месте. Нужно сидеть на месте".
Нельзя было устраивать сцену. Тем более в звёздный час Велвет Валентайн, на глазах у стольких зрителей.
Нельзя утаскивать блудную сестру прочь, встряхивать её, добиваться ответов, требовать, грозить и сжимать в объятиях до тех пор, пока она не забудет про все свои глупости.
Адольфо сидел, напряжённый до боли, и песня билась вокруг него, как море.

Темнота была необычайно густой, чарующей. Октябрьский холод подкрадывался исподволь, набрасывался изголодавшимся ветерком, подступал со спины.
Адольфо ждал поодаль от "Клуба Коттон", внимательно следя за чёрным ходом. Курил - не столько из желания наполнить лёгкие никотином, сколько для того, чтоб обозначить себя в темноте и не пугать ночных искательниц приключений. К нему подходили, но тут же шарахались. Видимо, он плохо держал себя в руках, и нечто свирепое, страшное проступало в его лице. Совсем не то, что хотелось признавать в себе тихому вежливому мальчику, который стал тихим вежливым врачом.
Когда тонкая фигурка отделилась от громады здания, Адольфо предпринял последнее волевое усилие, подавил в себе ненужные эмоции и подступил к ней.
- Софья. - Нейтральным тоном, негромко, чётко. И именно Софья - он всегда называл её именно так. - Не ожидал тебя здесь увидеть.
Здесь - в Америке. Здесь - а не в опере. Здесь - в этом клубе и в качестве полунеприличной певички.
Запах сигарет и алкоголя. Изменившиеся линии лица, совсем другой взгляд. Его-не его сестрёнка слишком выросла.
Адольфо очень старался контролировать себя, но выстраиваемые барьеры рушились один за другим.
- Пойдём, - только и сказал он, после чего стиснул запястье Софии и потащил её по улице прочь.

Отредактировано Адольфо Валетти (Вс, 26 Май 2013 18:07:23)

Когда София сама приблизилась, сама обняла, Адольфо облегчённо выдохнул. Секунду назад он обнаружил в себе желание потащить сестру за собой силой, если потребуется, - и ещё не успел с ним сжиться, привыкнуть к острым граням этого осознания.
- Ничего страшного. Пустяки, - сказал он. Семьдесят восемь писем - раз в две недели в течение трёх лет. Пустяки, главное, что сейчас София рядом.
Лёгкие волосы так знакомо рассыпались под ладонью, щекотали кожу. Софии всегда шли короткие стрижки, что бы об этом ни думала мать. Ощутив под волосами корочку запёкшейся крови, Адольфо нахмурился, но решил подождать с осмотром травмы.
- Я был неосторожен во время операции, - ответил он, уже ведя сестру по залитым светом вперемешку с тенью улицам.
Он чувствовал, что излишне сильно сжимает её руку, но не мог ослабить хватку. Как ни убеждал себя, не мог.
Думал о том, как она шла бы одна, спрятав руки в глубоких карманах, надвинув шляпу на глаза. И как тончайший запах беззащитности, тепла, очарования стелился бы за ней, изгибаясь от каждого колебания воздуха, как огонёк свечи.
Адольфо читал газеты и штопал говорливых копов, он знал, как много девушек глотает каждая ночь. И в каком виде иногда возвращает.
Звуки шагов делили темноту на равные кусочки, Валетти двигались в сторону клиники. Немалая часть сознания Адольфо сосредоточилась на том, как бьётся под пальцами венка на запястье.
Наконец извилистый путь окончился у ярко освещённого крыльца. Некоторым пациентам не хотелось, чтоб их можно было рассмотреть, но Адольфо оставался непреклонен. Ему в свою очередь не хотелось быть подстреленным неизвестными.
Увесистая связка ключей звякала, вплетаясь в музыку, льющуюся из окон соседнего дома. Где-то вдали выли сирены.
- Заходи. Это моя клиника. Не самое уютное и благоустроенное место, но скоро я надеюсь накопить на переезд в более престижный район. - Адольфо потёр подбородок. На самом деле он нежно любил своё обиталище, пусть оно и отличалось от его официального объекта стремления. Разве может сын Роберто и Грации Валетти быть доволен тем, что живёт в Восточном Гарлеме и принимает людей в небольшой клинике с приёмной в семь квадратных метров, четырьмя палатами и "пристойной, но не блестящей" операционной?
Как оказалось, может. Ведь сейчас ему было куда привести сестру.
Заперев входную дверь на все замки, Адольфо двинулся дальше, вглубь коридора, открыл ещё пару замков.
- Осторожно, тут ступеньки, я сейчас включу свет.
Жилой второй этаж нёс даже меньший отпечаток личности обитателя, чем клиника. Место, где спишь и принимаешь пищу, когда не работаешь. Где пишешь письма и читаешь, чтоб потом убрать письменные принадлежности и книги на свои места. Где не думаешь об одиночестве просто потому, что слишком занят и слишком привык так жить.
Адольфо провёл Софию в столовую, где он бывал так редко, что каждый раз удивлялся концентрированному запаху леса. Основательная, возмутительно старомодная мебель из цельной древесины так и дышала своим кленовым происхождением и явно им гордилась.
Щёлкнув выключателем, Адольфо подступил к сестре. Осторожно оттянул ей веко, изучил зрачок и слизистую. Всё выглядело вполне приемлемо, а зрачок нормально реагировал на свет. Адольфо кивнул сам себе.
Да, он обнаружил Софию совсем не там, где предполагал и где хотел бы её обнаружить, да, она слегка выпила, но с ней всё в порядке, это главное.
- Думаю, теперь, когда мы в безопасности, - Адольфо улыбнулся, но глядел серьёзно, - я имею право на небольшую выволочку.
Он поправил шляпу Софии, которая на несколько градусов отклонилась от положения, наиболее удачного с точки зрения упорядоченности. Потёр меж пальцами выбившуюся из-под полей прядку.
- Пожалуйста, будь осторожнее. Это место работы не подходит девушке твоего возраста и статуса, более того, там с тобой может произойти множество неприятных вещей. Ты знаешь, я всегда был на твоей стороне и в любом случае ничего не скажу родителям, но я жду от тебя большей взвешенности решений.
Он глядел в её глаза, которые не слишком внимательному человеку могли показаться чёрными. Но Адольфо помнил, знал, а сейчас с непередаваемой гаммой ощущений снова убедился: карие. С кофейным отсветом на дне.
Перед мысленным взором стояли воспоминания: тысяча моментов, когда он любил сестру так же сильно, как сейчас. Маленькая, беспокойная, совсем не такая, как они. Уязвимая и стойкая, упрямая и непостоянная, его, только его. Он забрал бы её себе, если бы мог, и запретил бы ей расти.
В груди разливалось тепло, заполняло Адольфо изнутри - и только тогда он почувствовал, как этого не хватало.
Где-то на улице шумели. Беспокойный город продолжал воевать сам с собой; выстрелы из-за расстояния казались частыми хлопками. Нужно было подойти к окну, приоткрыть ставни и посмотреть, не тащат ли кого к крыльцу, не нуждается ли кто-нибудь в помощи.
Нужно было рассказать Софии, как тяжело было не знать, где она и что с ней, обвинять себя за недостаток внимания, избыток внимания и своё чёртово неумение быть таким же тёплым, как она. Или о том, какое счастье, что сейчас они вместе. Или о том, как сложно прогнать мысли о том, что София стала слишком самостоятельной и наверняка захочет уйти - а он не сможет её отпустить.
Нужно было.
- Ты, должно быть, голодна? - только и сказал Адольфо.

- Я как раз подумываю о полном медицинском осмотре, - кивнул Адольфо достаточно серьёзно, чтобы нельзя было понять: шутит он или говорит правду.
Он держал сестру за руку - и сам не понял, как из обычного соприкосновения, из греющего контакта перешёл к удерживанию её на месте. Не понял, слишком был занят перевариванием слов Софии.
Стоило ожидать подобной реакции.
Адольфо сжал зубы; напряглись лицевые мышцы, меж бровей прорисовалась складка - но спустя секунду всё прошло.
Он взял себя в руки. София права - повод для ссоры слишком незначителен на фоне того, что они наконец встретились.
- Ты имеешь полное право не прощать родителей. И меня, - бесстрастно закончил Адольфо. Когда Софию отослали к тётке, он уже учился в Нью-Йоркском университете, а потому вести дошли до него очень постфактум. Но его преследовало чувство вины: он всё равно должен был что-то сделать, найти способ всё решить. Если бы знал, чем занимается София, то гораздо быстрее счёл бы свои жилищные условия приемлемыми для сестры. Но - недоглядел, хотел думать, что она под приглядом тётки, просто не находит времени для ответа.
- Но, пожалуйста, выслушай. Я всего лишь хочу сказать, что ты достойна большего. Не этого клуба и липких взглядов зрителей. Не подворотен и выживания только за счёт удачи. Я понимаю, из-за родителей ты была ограничена в средствах, но сейчас всё может сложиться совсем по-другому.
"В следующую встречу, - повторило внутреннее эхо вслед за Софией. - Она хочет увидеть меня снова. Она планирует уйти?"
Адольфо разжал пальцы, выпустив предплечье сестры.
Еда. Она голодна, а он рассказывает ей о перспективах.
- Хорошо, если подождёшь немного, я разогрею ужин. Почему живу один? Днём медсестра приходит. И экономка, - вопрос застал его врасплох и смутил так же, как внимание Софии к левой руке. Людям свойственно одёргивать взгляд, внутренне морщась, от физических изъянов других, будь то родимое пятно на половину лица или отсутствие части тела. В случае Адольфо всё сложилось почти удачно, если можно так сказать. Шрамы от фронтового ранения скрывались под одеждой, а пальцы, хоть у врача они и привлекают внимание, удавалось прятать. София же будто не испытывала той мимолётной дрожи, которой были подвержены остальные, она спокойно касалась его руки. И держала её так же крепко, как в детстве, когда высшим удовольствием для обоих было куда-то идти вдвоём и когда на каждый шаг Адольфо приходилось три шага Софии.
Конечно, когда по дороге из "Коттона" она расспрашивала об увечье, Адольфо избегал прямых ответов. Был неосторожен. Да, он бывает неосторожен. Да, практически все травмы вызваны неосторожностью, его в том числе.
Незачем её впутывать.
Хватало и шума мотора, что явственно приближался к клинике. Со временем Адольфо начал чувствовать, когда в несущейся машине везут пациентов, а когда банда местных шалопаев наслаждается ловлей ветра в стекло. Сейчас был первый случай.
Валетти снял сковородку с плиты, переложил часть тушёного мяса с овощами на тарелку. В полуоткрытое окно донёсся визг тормозов. Машина остановилась. Стихал двигатель, кто-то ругался, кто-то стонал.
Свежезаваренный чай плеснул в чашку - маленький островок янтарного в кухне холодных оттенков. Хлопнули дверцы машины. Раненый застонал громче. В ночном осеннем воздухе все звуки наделялись особым смыслом. Будто бы медленные шаги нагруженных неудобной поклажей людей несли в себе нечто судьбоносное.
Адольфо прошёл из кухни в столовую и поставил перед Софией тарелку и чашку на блюдце.
- Прости, не успеваю порезать салат. Не стесняйся. Можешь взять добавку. Мне сейчас, скорее всего, нужно будет отлучиться на несколько часов. Спальня налево по коридору, уже застелено. Не вздумай уходить, половина третьего ночи - не лучшее...
Звонок прокатился по квартире, дребезжащий, неприятный. Всё не находилось времени что-то с ним сделать.
Адольфо кивнул, будто ночные визитёры могли его увидеть. Разом, на вдохе, собрался, как будто снова вернулся ко временам военной муштры.
- Ложись спать, а не то Песочный человек рассердится, - сказал он детское, полузабытое, но, как оказалось, до сих пор живущее где-то внутри.
Ужасно хотелось поцеловать Софи в макушку, но второй звонок заставил поторопиться.

Отредактировано Адольфо Валетти (Ср, 5 Июн 2013 22:20:22)

Адольфо впустил троих, а спустя несколько часов открывал дверь и прощался уже с двумя мужчинами. Возвращал пушки, пожимал руки, улыбался и обещал присматривать за их другом. Не расслаблялся, был приветлив даже после долгой операции, но выражение его лица не соответствовало глазам.
Он смертельно устал. Обширная, свинцовая усталость тем сильней наваливалась, чем упорней он с ней боролся. Половина ночи прошла в попытке компенсировать Софи хотя бы часть полагающейся ей, но неполученной заботы, половина - в копании в чужих внутренностях. Занималось утро, а он ещё ни минуты не спал и вряд ли сможет.
Слишком много было тяжёлых мыслей. Они всегда незримо присутствовали, скрашивая дни обычных приёмов и ночи с тревожными звонками. Но сейчас воссоединение с сестрой заставило Адольфо вновь задуматься, тем ли он занимается в жизни.
Он знал: рано или поздно кому-нибудь в полиции придёт в голову идея устроить в его клинике облаву. Рано или поздно враждующие группировки потребуют, чтоб он встал на их сторону, стал "семейным" доктором. Рано или поздно одному из гангстеров, притащивших тяжело раненного друга, покажется, что врач не сделал всего возможного. Валетти сам не имел в этом уверенности - уверенности, достойной человеческой жизни.
Рано или поздно всё так или иначе раскроется. Старший сын семьи Валетти, мнящий себя оплотом добропорядочности, окажется ввязанным в серьёзные неприятности. И, самое страшное, не один. Теперь - не один.
- Любая жизнь ценна. Я не могу отказать в помощи, пусть даже в ней нуждается кровавый боевик, - сказал Адольфо сам себе, осознав, что не первую минуту стоит, намертво вцепившись в уже задвинутый внутренний засов.
Это всё недосыпание и нервы.
"Любая жизнь ценна. Но Софию нельзя подвергать опасности".
Возможно, на свежую голову удастся найти компромисс между двумя истинами. Хотя Адольфо знал: никаких нюансов эти две аксиомы не терпят.
Он умылся ледяной водой, изучил отражение в зеркале. Отметил отёк нижнего века, общую угрюмость и брызги крови на рубашке. Кровь пятнала и ворот, и грудь, и живот, а сколько её было на полу операционной, сколько осталось на сидении тёмного "Дюзенберга"... Бедняга Джанни, у него мало шансов выкарабкаться.
Адольфо поднялся по лестнице и сразу направился к столовой, хотя не ожидал, что София всё ещё ждёт его там. Ему просто хотелось вернуться к той точке, на которой в дело вмешались незваные гости, вернуться к ней - и переключиться на мирный лад, думать о тепле прикосновений, а не стерильном холоде инструментов, стать Дольфо, а не Тюремщиком. Сменить запах и шкуру.
Он подобрал оставленную на столе шляпу и пошёл дальше. В коридоре он сбавил шаг, заметив разбросанные вещи. Некоторые ещё хранили контуры тела, некоторые смялись; но все они несли след стремительного движения Софии. Стараясь оставаться бесстрастным, Адольфо собирал их, встряхивал и расправлял. Мягкий твид с саржевым переплетением; шёлк, прильнувший к рукам, стелющийся по воздуху; ботинки на жёсткой подошве; нейлоновые гольфы. Всё было разбросано так, будто бурлящий поток протащил девушку по коридору, а она наслаждалась плаванием и сбрасывала ненужную одежду.
Последняя вещь недвусмысленно уводила за дверь спальни. Адольфо подобрал гольф и только потом нажал на ручку. И окунулся в атмосферу, какая никогда не наведывалась в его спальню.
Переливы умиротворения, казалось, можно было увидеть. Каждая складка покрывала дышала им, острые углы сгладились, а усталость осталась за порогом.
Верный своей программе, Адольфо прошёл мимо кровати к шкафу и развесил одежду. Свои вещи он сдвинул, освобождая пространство, гораздо большее, чем требовалось одному брючному костюму и одной блузке. Когда София переедет, ей нужен будет свой шкаф, а пока можно будет понемногу помогать ей обустраиваться.
Адольфо не мог не заметить, что сестра недостаточно тепло укрыта. "Ты уже слишком выросла, чтоб как всегда спать поперёк кровати", - тихо улыбнулся он и попытался переложить её правильно. Естественное движение правильного старшего брата. И вполне ожидаемый от ласковой даже во сне сестры ответ - его цепко схватили за руку. Долгим взглядом Адольфо скользнул по своему предплечью, что терялось в глубине складок покрывала.
София всегда была такой. Ручной. Любящей объятия. Тёплой.
Отнимать у неё сейчас руку значило разбудить, а долго простоять, склонившись над кроватью, не вышло бы. Сдаваясь, Дольфо опустился на край постели. Да, они выросли. Да, они уже безумно давно не спали вместе. Но тем сильней хотелось.
Снова стать частью греющего кокона прикосновений, огладить кожу, что тоньше мгновения. И Адольфо не стал себе запрещать.
София. Тепло. Везде разное - под лопатками, вдоль плеч, в сгибах коленей и локтей, на шее ниже линии роста волос, у поясницы. Шорох кожи, шелест затаённой ласки. Длинные волны прикосновений. Круги, кривые, восьмёрки и буквы неизвестных алфавитов.
В конце концов - а почему нельзя? Во сколько лет младшие сёстры перестают быть таковыми? Никогда. Когда можно переставать их любить? Ещё позже.
И пусть шёлковую кожу перечёркивают только бретельки белья, в этом нет ничего такого. "Нужно будет купить ей комплект одежды для сна. Лучше два", - подумал Адольфо.
Мысли, планы о совместном житье успокаивали. Смутно помнилось о каких-то тревогах, но слишком хотелось спать. И даже во сне продолжать обнимать сестру.
Но Дольфо не мог так просто перестать быть собой. Он позволил себе размягчиться, получить необходимое, насытить тактильный голод - и всё-таки поднялся. Разжал вцепившиеся в него хрупкие пальцы и выскользнул из хватки.
Он не мог лечь спать в грязной рубашке.
Лишь переодевшись для сна и сбросив окровавленные тряпки в корзину, Дольфо смог вернуться обратно, к тихому дыханию, гладкой коже и естественной расслабленности. Вернуться, накрепко прижать к себе сестру и провалиться в запоздалый счастливый сон.

Openbullet 1.4.5 Anomaly Final Version
Download : mega-upload.net/dxfBj

Openbullet 1.4.5 Anomaly Final Version
Download : mega-upload.net/dxfBj

Openbullet 1.4.5 Anomaly Final Version
Download : mega-upload.net/dxfBj

Openbullet 1.4.5 Anomaly Final Version
Download : mega-upload.net/dxfBj

Openbullet 1.4.5 Anomaly Final Version
Download : mega-upload.net/dxfBj